11. О. 31 год, живу в Москве, образование высшее техническое, Московский авиационный имени Серго Орджоникидзе.
В: По какой причине вы поехали в Коктебель этим летом?
О: Как обычно причина не одна, их очень много, но они в этом году все сложились. Какой-то странный и очень давний интерес к Волошину, само место, его имя - Коктебель: очень звонкое такое и много раз проскакивавшее в жизни. Потом оказалось, что хорошие люди туда ездят, более того, зовут, более того, говорят, что могут организовать какой-то минимальный быт, который впоследствии оказался совершенно охренительным по тем ожиданиям, которые у меня были.
Надо сказать, что Коктебель так манил разными своими боками, и я очень довольна, что туда попала. Причем у меня были две части существования в Коктебеле, одна связана с Фестивалем, другая с тем, что приехал мой друг. И я абсолютно довольна обеими частями. То, что давал Фестиваль - это было совершенно определенное существование, как-то очень мало связанное с Коктебелем, как таковым. Там было просто счастье того, что получается в этих практиках, в общении с этими людьми. Когда приехал мой друг, то все было совершенно другое, хотя опять-таки в продолжение вот этого духовного развития и знакомства с этим местом. Потому что мы с ним вместе нашли эту дачу Юнга совершенно случайно. И я поняла, что это дача Юнга, потому что я ее в какой-то книжке видела. И я по образу этот дом узнала: мы не знали, что она там находится. Все вот эти походы, горы, Кара-Даг сам.
И когда меня спрашивают, что такое Коктебель, это мое никак не вяжется с тем, что там есть на самом деле. Вот этот убогий советский быт, совершенно несчастные злые люди, да они там все есть, там все это есть. Есть там практически нечего, культурных развлечений там нет никаких, более того, без перспектив их там сделать. Но весь этот антураж, он прошел абсолютно мимо меня, я его не видела, у меня было другое. И у меня было роскошное кафе, в котором вкусно кормили, «Богема» - оно одно на весь Коктебель, нормальные пляжи… Потом этот дом Габричевских найденный, потом этот дом Цигалей, о которых мне Галя Астафьева рассказывала, фотограф, сама эта Галя, которая этих историй рассказывала не меряно. Потом вот эта наша с тобой вылазка в бухту, совершенно дивная, когда вдруг мы там вообще вчетвером остались. Это просто замечательно было.
В: А самое яркое, самое сильное впечатление о Коктебеле, самое главное?
О: Самое сильное наверно впечатление по степени радостности существования, это и была вот эта бухта. Потому что просто абсолютное счастье было. Причем оно было с самого начала. И то, что ты пригласила в эту поездку, и то, как она вдруг сложилась, и то, как ехали, и то, как нас там оставили, и эта вода, и то, что там можно было нагишом побыть. Вот какое-то абсолютное счастье, причем все очень похоже на Марокко. Не физически, а эмоционально. Это было совершенно замечательно. Второе сильное впечатление - это четвертая передача у Ананда в глубинном касании: было какое-то проникновение в абсолют, в тишину, в покой, в мощь, в силу.
И последнее достаточно сильное ощущение: я очень хотела все время попасть на ежедневные занятия глубинки, у меня как-то все не складывалось. И, в конце концов, один раз я пришла в зал. И я пришла, намереваясь, что у меня там будет пара, и что парой будет Ниди. А в это время Ниди самой надо было что-то прорабатывать, и она ходила. И поскольку вроде как пары не было, я сама пошла по залу. Ведущий сказал: если есть индивидуальные какие-то упражнения, которые Ананд задавал во время инициации, и которые ты не доделала - позанимайся ими. И у меня было абсолютно четкое ощущение, что я работаю с Ниди в паре, прорабатывая это мое упражнение, одно единственное, которое у меня тогда не получалось. И вот оно у меня, в конце концов, получилось. И это был очень новый для меня опыт, абсолютно новый, связанный с тем, что можно работать в глубинке не в паре, не вот эти вот раскачки, а хождение и выполнение кусков из подготовки к инициации, которые не получались. Но инициация получилась абсолютно вся.
В: После Фестиваля в жизни произошло что-нибудь существенное?
О: Вообще все очень забавно, учитывая, что была Святая гора, и там был попрошен ребенок. Получилась такая смена декораций. Я ушла с работы, и потом мы выяснили через некоторое время, что я действительно жду ребенка. Наверное, в ту неделю, когда я приняла решение уйти с работы и закончила свою деятельность на фирме, вот именно в эту неделю я и забеременела.
Это самое видимое событие, а еще я постоянно продолжаю жить в ощущении (у меня это началось с инициации первой ступени Рейки), что я стала ну как бы вписываться в жизнь. Вот вчера была передача «Школа злословия», и там Дуня Смирнова с Татьяной Толстой Ринату Литвинову песочили. И одна из них в частности говорила, что Рината производила впечатление раньше абсолютно неземного человека, а сейчас вот как бы все больше и больше становится земной. Родила ребенка земному мужчине и вообще по человеческим качествам стала больше человеком. И Литвинова рассказала, что ей казалось, что она живет под некой толщей воды, что ее ничего не соприкасает с этим миром. И она всем казалась злой стервой, - такое было ощущение от нее. А сейчас она такой ранимый, мягкий, приятный, умный человек. Ну и так далее. Вот когда она рассказывала об этой толще воды, я ее страшно понимала, потому что у меня была не толща воды, а вакуум, и я не могла пробиться в эту жизнь через этот вакуум. И я с момента первой инициации в Рэйки начала никуда не торопится, пытаться и получать таки удовольствие от каждого данного момента, радоваться. Вот раньше, например, для меня смена листьев на деревьях - это показатель того, что я прожила еще одно время без толку, ну имелось в виду время года. Что как бы мне там 30, а великих миллионов и больших свершений, кучи детей, офигительного замужества и всего прочего нету. И все это были показатели того, что я как бы я не состоялась.
И вот сейчас, может быть, и Фестиваль в том числе тому подмогой, я стала, во-первых, спокойнее относиться ко всем этим социальным несбывшимся вещам, и плюс я пытаюсь максимально спокойно подойти к вопросу рождения ребенка.

Назад

К содержанию

Дальше